Маяковский и Лиля Брик

Главной женщиной в жизни поэта Владимира Маяковского была Лиля Брик. О начале романа с Маяковским Лиля Юрьевна позже вспоминала: «Это было нападение. Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня. Два с половиной года у меня не было свободной минуты — буквально. Меня пугала его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть, Любовь его была безмерна. Когда мы познакомились, он бросился бешено за мной ухаживать».

Он любил дарить ей подарки, которые та с удовольствием принимала. Самым изысканым подарком стало кольцо, на внутренней поверхности которого были выгравированы ее инициалы. Если читать по кругу, то получалось слово «люблю».

Ей он посвятил и свою поэму «Про это», где в качестве иллюстраций даются изображения Лили в разных ракурсах, в том числе и в пижаме, что по теперешним меркам равносильно фотографии на обложке эротического журнала. Таким образом поэт, вероятно, пытается не только во весь голос заявить о своей любви к Лили, но и выразить свое полное право на обладание этой женщиной.

Однако его притязаниям мешает одно очень важное обстоятельство: его возлюбленная несвободна — у нее есть муж. Впрочем, этот факт Маяковского не смущает. Но, пытаясь его проигнорировать, он оказывается в двусмысленной и весьма непростой ситуации. К тому же вносит определенный дискомфорт в семью самих Бриков.

Николай Асеев так описывает положение Маяковского: «Он выбрал себе семью, в которую, как кукушка, залетел сам, однако же не вытесняя и не обездоливая ее обитателей. Наоборот, это чужое, казалось бы, жилье он охранял и устраивал, как свое собственное устраивал бы, будь он семейственником. Гнездом этим была семья Брик, с которыми он сдружился и прожил всю свою творческую биографию». Поистине странные взаимоотношения, которые трудно понять обычному человеку. Поэт говорил, что сильно любит обоих, однако в своей предсмертной записке писал: «Моя семья — Лиля Брик» (А не Лиля и Ося Брики).

Но, скорее всего, Маяковский нуждался в обоих Бриках. Но если Лилю он нежно и страстно любил, то Ося был его покровителем, истиной в последней инстанции. Маяковский даже знаки препинания в стихах не мог расставить без Оси. Первым читателем каждого произведения поэта был также Брик. Кроме того, Осе принадлежали идеи и замыслы, он расставлял знаки препинания, подбирал материалы для поэм, занимался редактурой, следил за сдачей произведений в печать... Короче говоря, можно без преувеличения сказать, что Ося Брик во многом вылепил того Маяковского, каким он сегодня известен.

Итак, Брики были для Маяковского семьей со всеми сопутствующими этому понятию явлениями: с любовью, ненавистью, ревностью, ссорами, примирениями, дружбой...

Вероника Полонская — последняя любовь Маяковского — вспоминала: «Я никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили вместе такой дружной семьей, и мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Брик. Вначале, бывая у Бриков, я из-за этого чувствовала себя неловко». А вот запись из дневника самой Лили Юрьевны: «Физически О.М. не был моим мужем с 1916 г., а В.В. — с 1925 г.»

В 1923 году в этом тройственном союзе произошла серьезная семейная ссора, о которой Лиля Брик писала следующее: «Личные мотивы, без деталей, коротко, были такие: жилось хорошо, привыкли друг к другу, к тому, что обуты, одеты, живем в тепле, едим вкусно и вовремя, пьем много чая с вареньем. Установился „старенький, старенький бытик“. Вдруг мы испугались этого и решили насильственно разбить „позорное благоразумие“. Маяковский приговорил себя к двум месяцам одиночного заключения... В эти два месяца он решил проверить себя».

Маяковский оставил семью Бриков. Однако его добровольное изгнание продолжалось всего два месяца, и он снова вернулся в их семью. Правда, и в дни своей сылки он иногда входил в подъезд Бриков, но в квартиру при этом не заходил, а стоял на лестнице и, сгорая от ревности, слушал знакомые голоса.

В 1924 году Маяковский дерзнул на попытку побега от Лили. Он объявил: «Любви пришел каюк». Для Лили это был удар. До сих пор она была первой, единственной женщиной. Ей были абсолютно безразличны Володины любовные похождения, однако, по мнению Лили, никому, кроме нее, он не имел права посвящать свои стихи. А он публично прочитал стихи, посвященные Татьяне Яковлевой, и это было воспринято, как серьезная измена. И он потерял эту женщину...

Конечно, у Маяковского были и другие женщины. Но Лиля Брик оставалась единственной и первой. Даже после того, как они расстались. Об этом говорят и три слова: «Лиля — люби меня!», которые содержались в третьем абзаце его предсмертной записки. Конечно, она была первой не в количественном понимании, — были у него женщины и до нее, и после. Она просто все время, как часть его самого, присутствовала в нем, а остальные его подруги появлялись и исчезали, как белоснежные облака на фоне небесной голубизны.

«Ни одна женщина не могла надеяться на то, что он разойдется с Лилей. Между тем, когда ему случалось влюбиться, а женщина из чувства самосохранения не хотела калечить свою судьбу, зная, что Маяковский разрушит ее маленькую жизнь, а на большую не возьмет с собой, то он приходил в отчаяние и бешенство. Когда же такое апогейное, беспредельное, редкое чувство встречалось, он от него бежал». Это написала Эльза Триоле, родная сестра Лили Брик. А она знала многое.

Лиля Брик хоть и не оплакивала до конца своих дней смерть Маяковского, но, по сути, благодаря ей поэт вторично родился, но уже в памяти потомков. Дело в том, что через несколько лет после смерти поэта о нем почти никто не вспоминал. И Лиля Брик написала письмо Сталину, которое проняло вождя. И на письмо легла высочайшая резолюция: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи».

Предыдущая Любовные истории