Жизнь на два дома

Константин Бальмонт был некрасив, но это не мешало ему уже с юности заводить частые любовные романы с молоденькими барышнями. Его постоянная влюбчивость, в конце концов, завершилась ранней женитьбой на Ларисе Горелиной — хорошенькой барышне, у которой, к несчастью, оказался весьма дурной характер. Она была вспыльчива, подозрительно и болезненно ревнива, что и проявлялось в частых ее истериках. К тому же Лариса почти открыто стала жить с Энгельгардтом, одним из претендентов на руку будущей жены Бальмонта.

Конечно же, брак, который держался на столь хрупком фундаменте, долго сохраняться не мог и вскоре Лариса и Константин разошлись. Правда, до разрыва они успели еще прижить двух сыновей, судьба которых, увы, оказалась печальной: первый ребенок умер в раннем детстве, второй — в юности.

Сбросив с себя оковы семейной жизни, Бальмонт вновь ощутил себя «вольным ветром» и снова окунулся в атмосферу сердечных страстей и любовных приключений. Мимолетные влюбленности следуют одна за другой, причем все происходит бурно и открыто. При виде красивой женщины Бальмонт терял над собой всякий контроль и полностью отдавался каждому новому влечению. В свою очередь, и экзальтированные дамы влюблялись в него «пачками». По этому поводу Андрей Белый писал: «Бальмонт выступал обвешанный дамами, точно бухарец, надевший двенадцать халатов: халат на халат...» Безусловно, имея такую бешенную популярность у прекрасного пола, поэт не мог не возомнить себя Дон-Жуаном. О своих притязаниях на эту роль он даже заявил в одноименной поэме...

В 1893 году Бальмонт, еще находясь в формальном браке с Горелиной, познакомился с Екатериной Андреевой — богатой купеческой дочкой и весьма просвещенной девушкой. Как утверждал впоследствии сам поэт, он полюбил Екатерину с первой встречи. И хотя в то время Андреева любила князя Урусова, тем не менее, Бальмонт ее заинтересовал. Но так как Бальмонт был женат, родители Андреевой ее встреч с поэтом не одобряли. Ведь у нее было достаточно поклонников среди молодых неженатых мужчин, многие из которых могли бы составить ей «хорошую партию». Но она отвергла эти кандидатуры и уехала в Швейцарию.

А вскоре вслед за ней инкогнито туда примчался и Бальмонт. Он появился в отеле, где вместе с сестрой жила Андреева и вместе с горничной отправил ей коробку московских конфет вместе с сопроводительной запиской. И хотя записка не сохранилась, о том букете чувств, которые могли ее переполнять, можно с большой долей вероятности судить по его письму матери от 16 мая 1895 года. «Я нашел счастье, какое не многим выпадает на долю, если только выпадает (в чем я сомневаюсь), — писал восторженный поэт. — Я люблю в первый и последний раз в жизни, и никогда еще мне не случалось видеть такого редкостного сочетания ума, образованности, доброты, изящества, красоты и всего, что только может красить женщину. Это моя неприкосновенная святыня, и по одному ее слову я мог бы принести самую большую жертву...»

Вопреки желанию родителей, но в угоду Судьбе Екатерина Андреева решилась соединиться в браке с Константином Бальмонтом, и тайно, в деревенской глуши под Тверью, «очень быстро, при запертых дверях и без лишних свидетелей» они обвенчались.

Приданого за невестой не дали, но все же кое-какие деньги выделили, и молодые укатили в Биарриц, потом жили в Мадриде и Париже, а затем перебрались в Англию, где по приглашению Оксфордского университета Бальмонт читал лекции о русской поэзии.

В отличие от первой жены, вторая, по свидетельству одной современницы, была сама «доброжелательность — в точно этимологическом смысле слова».

О том, как складывалась жизнь новой семьи можно, хотя бы приблизительно, судить по воспоминаниям хозяйки — Екатерины Андреевой-Бальмонт: «У меня от Бальмонта не было тайн: мой дневник, мои письма лежали на столе, и мне казалось совершенно естественным, что Бальмонт к ним не прикасался, как и я к его вещам и бумагам. Я ничего не прятала, не запирала, как дома в девичестве... Мне Бальмонт предоставлял полную свободу, никогда не спрашивал, куда я иду, с кем видаюсь, что делаю. Меня это даже огорчало, казалось равнодушием с его стороны, недостаточным интересом ко мне. Но это была только деликатность... Когда я больше узнала его, мне стало легко с ним жить. Характер у него был кроткий, незлобивый. В нем совершенно не было грубости. За всю нашу жизнь я не слыхала от него грубого слова, он никогда не возвышал голоса. Доверчив он был как ребенок, и обмануть его ничего не стоило».

И хотя Екатерине обмануть мужа было легко, она его не обманывала в отличие от Константина, который постоянно находился в состоянии влюбленности. Но Андреева к этому относилась довольно терпимо, понимая, что поэту без кипения чувств жить и творить нельзя.

«Все женщины казались ему привлекательными, — пишет она в своих мемуарах. — Я бы затруднилась сказать, какой тип женщин нравился ему больше: и белокурые ему нравились, и брюнетки, хорошенькие и некрасивые, маленькие, юркие и полные, спокойные, чувствительные и холодные. Не нравились ему определенно только очень высокие, толстые и мужеподобные. От них он просто бежал... Влюблялся он мгновенно и первые дни своего увлечения не отходил обыкновенно от своего предмета. Он был несчастен, если не мог проводить каждый вечер у своей последней любви, сидеть с ней одной до ночи; он приглашал ее к себе или назначал ей где-нибудь свидание, ни с кем и ни с чем не считаясь, кроме ее и своего желания: ни с недовольством семьи, если это была девушка, ни с ревностью мужа, если это была замужняя женщина».

И все же, несмотря на увлечения Бальмонта, его семейная жизнь с Андреевой проходила в целом спокойно и счастливо.

Но однажды случилось то, что при той жизни, которую вел Бальмонт, и должно было когда-нибудь случиться. В Париже он познакомился со студенткой-медичкой Еленой Цветковской, для которой он был любимым поэтом. Дама оказалась не из робкого десятка. При личной встрече с кумиром она действовала решительно и напористо: пригласила к себе в комнату, где жила, и отдалась ему. Бальмонт, очарованный решительностью девушки и новизной испытанной страсти, влюбился в нее.

Через полтора года он привез Цветковскую в Москву и представил своей жене. А с 1904 года началась странная и мучительная жизнь втроем. Бальмонт не бросал жену, но и не желал расставаться с Еленой. И хотя обе женщины вели тайную борьбу за поэта, внешне это ничуть не проявлялось. Более того, Елена, будучи на 15 лет моложе Андреевой, уверяла Бальмонта, что преклоняется перед ней и вела себя вовсе не как соперница, а почти как подруга. По крайней мере, за дочерью Андреевой и Бальмонта Ниной она ухаживала как няня. Со своей стороны Андреева тоже сохраняла выдержку и даже позволяла Елене чуть ли не дневать и ночевать в своем доме. По крайней мере, все вечера принадлежали ей.

Но постепенно, даже при столь умилительных отношениях, обстановка в семье стала накаляться. Кому-то следовало уйти, а кому-то — остаться. Сам Бальмонт в ситуацию старался не вмешиваться, положившись в ее разрешении на своих женщин.

В конце концов, молодость победила и, оставив законную жену в Париже, Бальмонт с Еленой уехал в Брюссель, где начал новую жизнь. Однако, когда однажды поэт повредил ногу, то его увезла на лечение в Париж Екатерина. Он там долго жил в доме в Пасси, где спокойно работал, а вечерами... уходил от Андреевой в Латинский квартал, где снял для Елены квартиру.

Путешествуя по свету, Бальмонт неизменно брал с собой Цветковскую. Когда же они возвратились в Россию, то и в Петербурге, и в Москве снова продолжалась эта странная жизнь на два дома.

И даже когда Андреева переселилась с дочерью за Урал, Константин Дмитриевич продолжал писать ей письма, в коих делился всеми своими радостями и горестями, словно она находилась от него не за тысячи верст, а с ним рядом.

Предыдущая       Любовные истории      

comments powered by Disqus