Интересные сайты:



Связь миров

Дорога, которой нет конца
И внутри у неё стало пусто
Воздаяние, как нравственная основа бытия
Человек перед лицом совести
Картины прошлого - уроки совести
Судный день - суд совести
Что посеешь...
Каждому по роду жизни его
Я - царь, Я - червь
На вечные мучения
Город на крови

Каждому по роду жизни его

«Все живущие во зле бегают от небесного света, прячутся и скрываются в пещерах с мрачными выходами и в щелях скал, потому что любили ложь и ненавидели истину».

«Грязно-скупые, скряги, живут в погребах или подвалах, среди свиного помета и зловоний от дурного пищеварения...»

Земля, пропитанная мочой животных. Местности каменистые, заваленные булыжником. Дома, где все гадко, грязно и омерзительно. Места скопления помета и кала, Зловоние падали и гниения...

Таковы приметы «адской» топографии в описаниях шведского мистика Эмануэля Сведенборга. В 1758 году в Амстердаме был опубликован его сенсационный трактат «De Coelo et Inferno» («О рае и аден). Именно в нем ясновидец, пророк и философ воскликнул: «Небеса и ад образуются из рода человеческого. И эхо этого восклицания разнеслось по всему христианскому миру, вызывая сомнение самых суровых и неприкосновенных церковных догматов. Нет, не всемогущий Господь своей карающей десницей отправляет каждого из нас в место посмертного пребывания, не он, всесильный Владыка, издает некий указ: этих - в ад, а этих — пожалуйте к райским вратам. И вообще, нет ни указа, ни иного распоряжения, утверждает Сведенборг.

«В его доктрине рай и ад — свойства души, предопределенные ее предшествующей жизнью. Ни ад, ни рай не запрещены никому. Двери открыты... Каждый свой день, каждую секунду человек готовит себе вечную погибель или вечное спасение» (Х.-Л. Борхес).

После смерти мы будем такими, какие в жизни. Иного , не дано. Если умерший был злодей, он видит только преисподнюю, только там он может существовать. Если был при жизни честен — «сам выбирает ангелов». Грешники, выбравшие при жизни путь зла — и после смерти могут жить только интригами, обманом, насилием, в атмосфере разложения и грязи. Сведенборг рассказывает, как однажды на дно преисподней с самых Божественных высот внезапно проник луч Небесного света — чистый и прекрасный. Луч-Надежды и спасения, как голос от самого Бога... Но обитатели ада его просто не увидели, они сочли его... зловонием, гноящейся язвой и тьмой. И было «каждому — по вере eгo».

Нет, Сведенборг не безбожник, согласно его картине иных миров Господь управляет и адом, и раем, предоставляя человеку свободный и самостоятельный выбор между добром и злом. Бог справедлив — выбор за нами. «Страшный суд наступает в момент человеческой смерти и является следствием всей предшествующей жизни... В небеса идут люди, жившие на земле в небесной любви и вере, в ад - жившие в адской любви и в адской вере». И если в земном своем существовании «внутреннее начало» человека было раскрыто «только снизу», тогда «по отрешении своем от тела» оно и не может существовать иначе, как в образе ужасном и дьявольском, «ибо оно не может смотреть вверх, на небеса, но только вниз, в ад». Те, кто был «темен и грешен» в мыслях и поступках своих, «не могут дышать на небесах, если туда попадает злой дух, они начинают задыхаться как человек, лежащий при смерти».

«В небеса возносится тот, в ком есть любовь небесная и духовная, а в преисподнюю идет тот, в ком любовь одна плотская и мирская». И чем дальше углубляется Сведенборг в своих размышлениях «о рае и аде», тем дальше уходит от церковных канонов: «Быть нищим — впрочем, как и несчастным — не добродетель. Главное — не обстоятельства, а добрая воля и любовь к Господу. Ни богатство, ни счастье, ни роскошь, ни мирская жизнь — не препятствия на пути в рай. В тот самый Рай, где его обитатели живут «среди яркого света, в местах возвышенных, как бы на горах, под вечным сиянием небесного света... У них и вечная весна... В жилищах их каждая вещь блестит и сияет, как ценные каменья, окна сквозят как хрусталь... И стены домов их будто хрустальные, светлые и прозрачные».

По Сведенборгу, в каждом из нас есть и ад, и рай. Человек — модель Вселенной. Человек — зеркало Божественного мира. Все соединяет и за все отвечает в полной мере. Души умерших сами творят рай и ад. Каждый несет с собой «туда» свою земную ношу. Мир Сведенборга бесконечно далек от примитивных представлений о «застенках божественной юстиции» (С. Аверинцев), где усердные палачи — «черти подручные Сатаны» подвергают свои жертвы самым изощренным пыткам, обеспечивая «плач и скрежет зубов», в самом что ни на есть земном смысле этих слов: клеветники, грешившие языком, за язык и подвешиваются, лжесвидетели, таившие в устах ложь, мучимы огнем, наполнившим их род, ленивцы простерты на ложах из огня, женщины, вытравлявшие плод, обречены кормить грудью жалящих змей, пьяницы регулярно погружаются в горячую смолу, блудниц лижет огонь...

Не случайно же в западноевропейском искусстве образы Ада — это либо огненное море с телами грешников, либо огненная печь — «пасть сатаны»...

При этом никто не утруждал себя очевидным противоречием — бестелесная душа подвергалась самым что ни на есть материальным, плотским мучениям и пыткам. По сравнению с этими адскими пытками блекнет любая фантазия инквизиторов всех времен и народов. Грешники в аду связаны цепями, «одеяние их из смолы, лица их покрывает огонь, они мрачны». Питье несчастных — кипяток, который рассекает внутренности. Это уже хроника мусульманской «загробной юстиции».

«Поистине, тех кто не верили в наши знамения, мы сожжем в огне. Всякий раз, как сгорит их кожа, мы заменим ее другой, чтобы они вкусили наказание» (Коран, 4:59). Ужасы джаханнама (мусульманского ада) вполне сопоставимы с натуралистическими кошмарами геенны огненной в христианской традиции. Не обходятся без физических пыток и истязаний и, в китайском «подземном судилище» — диюй: здесь воры вечно стоят на коленях на железных опилках, а тех, кто роптал на небо и землю, пилят пилой. Клещами сжимают сердце и печень, строгают сердце, бьют по коленям, выкалывают глаза и сдирают кожу. А некоторые «удостаиваются чести» быть разрезанными на мелкие куски или быть брошенными на съедение псам. Кто-то просто «живет в нечистотах» и при этом его постоянно колют вилами.

Заглянув в «подземный дом» древнеиндийской мифологии (Нарака) мы увидим уже знакомую картину: демоны терзают грешников. На самом дне здесь светится только большая пылающая яма, в которой горят и не могут сгореть самые отъявленные грешники. А демоны раздирают их на части раскаленными щипцами, варят в масле, сбрасывают на остроконечные деревья. А еще в реестре мучений — погружение в подземную реку, полную крови и нечистот, встреча со змеями, ядовитыми насекомыми, дикими зверями и птицами.

Из еврейского Шеола — «земли забвения» и «низшего мира» — слышны стоны тех нечестивых, которые «окованы скорбью и железом». Тиранов там заживо поедают черви, человеконенавистники предаются огню. Не случайно Шеол так часто опознается в ветхозаветных апокрифах как «огненная бездна», где текут пламенеющие реки для исцеления духа грешников. Тому, кто грешил, грозит «позор гибели в огне мрачных областей», он лишается воэможности «жизни в вечном свете».

...Многие из адских «страшилок», кроме иронии, другой реакции не вызывают. Возможно, когда-то эти механизмы запугивания и срабатывали. Это теперь, пройдя долгий и сложный путь, мы можем размышлять о том, что грош цена тому, кто не грешит только из боязни жуткого наказания. Праведность «из-под палки» — это дорога скорее в ад, чем в рай. Но кто осудит то, что когда-то люди пытались остановить других людей на пути зла вот таким, самым очевидным способом — не греши, а то потом будет очень больно.

«Ох уж эти сказочкиМ. Не спешите с выводами. В любой сказке, как известно, есть намек. В любых религиозных и мифологических представлениях есть зерно истины. Универсальна идея возмездия. Каждый получает свое, и в строгом соответствии с заслугами. Не случайно во всех моделях преисподней — будь то нарака, днюй, шеол или христианский ад — есть «круги», «сферы», «этажи». Не могут все мучиться одинаково. Разные грехи — разная ответственность. По степени греха и наказание.

Классическая модель ада — это описания Данте. Его бессмертная «Божественная комедия» и в самом деле поражает воображение. Четкое, последовательное описание девяти «кругов» — обстоятельная классификация всех разрядов грешников. Сама преисподняя представлена в виде подземной воронкообразной пропасти, которая, сужаясь, достигает центра земного шара. На самом дне, в круге девятом, ледяное озеро Коцит — там вмерзший в льдину Люцифер, сатана, правитель ада терзает в своих трех пастях главных грешников — «предателей величества земного и небесного», Данте прослеживает жесткую связь между конкретной виной, грехом, преступлением и конкретной карой, тем или иным видом наказания.

В китайском диюй принцип возмездия тот же — «каждому — свое». Вместо девяти кругов Дантова ада здесь мы видим десять «судилищ», каждое из которых имеет 16 зал для наказаний. Для душ мужчин и женщин, «вступавших в недозволенную связь» — своя зала, а для тех, кто «пренебрегал своими государственными и служебными обязанностями» — совсем другая. Одна участь для «не выполняющих обязательства» и другая для тех, «кто грабил или играл на деньги».

В индийской нарака 7, 21, 28, а по некоторым версиям даже 50 кругов, каждый из которых также очень строго соответствует той или иной категории земного прегрешения. Шеол иудеев предполагает семь «отделений» (которые, по мнению некоторых ученых, стали прообразом «кругов ада» в христианской традиции), в каждом последующем отделении огонь в 61 раз жарче, чем в предыдущем.

Принцип всегда один: чем глубже ад, тем «жарче», тем страшнее наказуемый там грех, тем ужаснее само наказание. И не дай вам бог быть сброшенным на самое дно. Попадете либо в пасть к самому сатане, либо в «бездонную какому» индийцев, где светится одна только пылающая яма, либо... Либо оказываетесь вы «среди полного мрака, где фосфоресцирует только почва да редкие эквиваленты растений... Ни солнца, ни звезд, ни луны... Это схоже с трясиной, в которую несчастный попал неожиданно для себя и которая засасывает его: сперва ноги, потом туловище, наконец, голову... Чувство бессильного стыда, созерцание собственного убожества, страх... Темно-багровый цвет. Черные дожди. Мука непрерывного самоистощения. Искра сознания теплится до конца, и мера ее мук превышает воображение самих демонов» (Д. Андреев «Роза Мира«).

То, что будет «там», закрыто от человеческого взора. Но, видимо, так сильно хочется справедливости, пусть даже эта справедливость как две капли воды похожа на нашу, земную, человеческую систему той же справедливости. Судья в мантии всегда может ошибиться, но судья — Бог ошибаться не может! Уж он-то все знает, видит, понимает, его приговор будет окончательным, все мерзости будут наказаны. Если уж не здесь, то хотя бы там... Ах как хочется верить!

Но Страшный суд — это суд более страшный, чем вы себе предполагаете!

Это в наш разговор включился Сведенборг: никто не плавит грешную плоть в раскаленной смоле и никто не сдирает кожу с живого тела. Но никто и не избежит заслуженной участи. Каждый увидит в мире ином только то, что может увидеть: «наслаждение каждого по роду жизни его превращается по смерти в соответствующее».

«Остается по смерти любовь на земле, то есть собственно жизнь человека. Любовь на деле — это дела и поступки». Легко заметить, что во всех картинах адских мучений всегда присутствует огонь. Уже в ранних христианских текстах ад — это «мрак вечного огня». Будем справедливы, далеко не всегда в той же христианской традиции этот наказующий и творящий справедливость огонь понимался в буквальном смйсле. Еще в седьмом веке Исаак Сириянин утверждал, что никакого особого адского огня. Но есть единый Огонь, и Огонь этот - и есть Бог. Другое дело, что для праведников это блаженство и радость, а для грешников, обитателей ада, это мука немыслимая, они и в самом деле могут воспринимать его как жжение. Свет Небес непереносим для темных душ.

Так же понимает огонь и свет рая и ада и Эмануэль Сведенборг, утверждая, что нет у человека другого палача, кроме него самого. И каждый по смерти равен самому себе.

«Ад — это другие»,— скажет в ХХ веке Жан-Поль Сартр, имея в виду сложную психологию человеческих отношений. Но еще в веке восемнадцатом Сведенборг предложил свою гораздо более верную формулу: «Ад — это мы сами».

Предыдущая      Статьи       Следущая




comments powered by Disqus

Содержание:

Мёртвый песок жизни
Свет в конце тоннеля
Смерть - это рождение, рождение - это смерть
Колесо жизни и смерти
Связь миров
Смерть, зачем ты нам дана?
Исскуство умирать
В присутствии смерти












Дружественные сайты: