Во сне и наяву

16 декабря 1920 года знаменитый французский композитор Камиль Сен-Санс нанес визит своему не менее знаменитому тезке и другу астроному и писателю Камилю Фламмариону. Во время обеда, в котором участвовали именитые гости - принц Наполеон Бонапарт, граф де Лабом-Плювинель, генерал Ферье - зашел разговор о вещих снах, о том, что они являются носителями информации не только важной значимой, но часто - мелочной, пустой. Фламмарион на правах всемирно признанного знатока этого вопроса высказал предположение, что данный феномен никак не связан с телепатией, с передачей мыслей на расстоянии, а что «раскручивает» его независимое существование души и тела. То есть, душа, как самостоятельная мыслящая субстанция, даже, когда тело, в котором она прибывает, мертво, покидая его способно переносить весть о кончине своей твердой оболочки - тела - на любые расстояния. Вступать в контакт с душой живого человека - родственника, знакомого, друга. Сен-Санс, относившийся весьма скептически к изысканиям Фламмариона, на сей раз с ним полностью согласился, и неожиданно для всех присутствующих объявил о том, что им, как самым близким, предстоит довольно скоро взять на себя неприятные и печальные обязанности по организации его погребения. На вопрос графа де Лабом-Плювинеля, откуда такая уверенность и когда это ждать, прозвучал ответ: «Я умру день в день, час в час, ровно через год. 16 декабря 1921 года. Мне это приснилось минувшей ночью. От светоносного существа я принял светоносную скрижаль, на которой была начертана дата моей кончины. Мои сны всегда сбывались. Сбудется и этот».

Дабы развеять воцарившуюся неловкую тишину, Фламмарион предложил подняться этажом выше, к телескопу, чтобы полюбоваться планетой Венера и звездой Арктур. Сен-Санс, большой любитель подобного рода занятий, сославшись на недомогание, на сей раз наотрез отказался. Предложил, если гости желают, выслушать его, как он выразился, поучительные по теме рассказы, заметив, что не желает уносить уникальный опыт в могилу, хотел бы оставить его следы в дорогих ему сердцах. Разумеется, гости с охотой приняли предложение. Но повесть некогда пережитых событий впечатлила бы их гораздо более, если бы знали они тогда, что предсказание их великого друга о собственной кончине сбудется безукоризненно, как сбудутся все до единой детали, увиденного во сне похоронного обряда. Впрочем, обратимся к изложенному Сен-Сансом, оговорившись, что первая часть рассказа касалась его лично, вторая событий в семье его дальних родственников. Композитор, которому Фламмарион, несмотря на гениальную музыкальную одаренность, на дар глубокого мыслителя, отказывал в логическом подходе в трактовках сложных явлений природы, на сей раз оказался на высоте. Потому что не только слил в единое взаимодополняющее целое, казалось бы «сюжетно и территориально разнородные события», но принудил их исправно работать на собственное убеждение. Он, по свидетельству Фламмариона, свято верил в то, что всякая телепатическая связь - отнюдь не ментальное слияние одной души с другою, а «кипения мозговых энергий, которые, подобно электромагнитным волнам, могут передаваться от мозга передающего, к мозгу воспринимающему». Так ли это, судить нам, живущим в условиях головокружительного научно-технического прогресса, творящего чудеса, увы, не в том, что касается постижения тайн мозга и сознания.

Итак, в январе 1871 года, Сен-Санс почитал за благо сделать стремительную карьеру, обязательно дослужиться до генерала, затем до маршала, после чего, «купаться в лучах славы, вкушая блага бытия в тихом поместье под Парижем». Достичь сего можно было участием в боевых действиях. Сен-Санс с честью поучаствовал в одной из колониальных кампаний. Последний день войны, выпавший на январь 1871 года, обошелся без единого выстрела. Славно поужинав жарким из конины и салатом из одуванчиков, которых вокруг окопов было море, будущий композитор принялся созерцать бездонное звездное небо, с неудовольствием и тревогой замечая, что в мозгу звучит жалобная и горестная мелодия, позже легшая в основу его «Реквиема». Дурное предчувствие неминуемого несчастья так и не отпустило. Сен-Санс уже не пытался перебарывать тоску, убежденный, что какого-то горя не миновать. От безумия спас сон, навалившийся как-то вдруг, сразу. «Никогда не думал, что человек может непробудно крепко спать стоя. В этом состоянии я увидел, что потом было подтверждено донесениями, смерть от поражения шрапнелью нежно любимого мною друга - Рено», - рассказывал Сен-Санс, с горечью заметивший, что обстоятельства гибели, зафиксированные в донесении, идеально совпали с обстоятельствами, увиденного во сне. Его, спящего стоя, не смогли разбудить, перенесли в лазарет, где он пробудился на третьи сутки. «Вы отыграли роль классического спящего пророка, коих немало», - молвил Фламмарион, с ожиданием взглянув на композитора. Не прерываясь, Сен-Санс перешел ко второй части «назидательных историй». И поведал о событиях, связанных с последними часами тяжелобольного маршала Серанно. По мнению Камиля Фламмариона, в данных обстоятельствах, очевидно, имело место «видение душой на расстоянии, именно душой, а не глазом, не сетчаткой, не глазным нервом, не мозгом».

В письме, адресованном Сен-Сансу, графиня де ла-Торре пишет, что маршал болел долгие двенадцать месяцев, перебарывать невыносимые боли ему помогали впрыскивания морфина. Когда стало ясно, что развязка близка, племянник маршала, генерал Лопес Домингес обратился к королю Испании с просьбой об организации почетных похорон, положенных военачальнику столь высокого ранга. Король, рассмотрев прошение, отдал соответствующие распоряжения, уведомив, что считает обязательным лично участвовать в траурных мероприятиях. Наконец, маршала парализовало, он не мог двигаться и говорить. Его перенесли в кресло. В другом кресле устроилась графиня. Ночная тишина, поистине гробовая, была прервана зычным голосом умирающего, оглушающее закричавшего: «Скорей, скорей! Пусть мой адъютант садится на коня и скачет во дворец. Король умер!». Дежуривший в комнате доктор, увидев, что пациент, не только, выпрямившись во весь рост, но, как в прежние времена отменного здоровья, порывисто движется по комнате, сказав, что началась предсмертная агония, распорядился насильно вернуть Серанно в кресло. Маршалу дали успокоительное, он самостоятельно прилег на кушетку, но, недвижимым оставался только несколько минут. Последовала сцена, аналогичная предыдущей. Словно выполнив последний долг перед любимым монархом, его преданный маршал отошел в мир иной, когда на пороге появился вестовой, сообщивший: «Король Альфонсо XII скоропостижно скончался в Мадриде». После двойных похорон предшественника и маршала, унаследовавший трон и скипетр Альфонсо XIII, посетил вдову. И, как информировали тогдашние газеты, будучи пораженным и обескураженным провидческой агонией маршала, потребовал силами лучших умов Национальной академии наук и искусств разобраться, каким образом неспособный ясно мыслить, обреченный человек, не выходя из дома, «точно в тот момент, как событие произошло, узнал о том, что оно произошло». Спешно созданная комиссия вынесла вердикт: «Обстоятельства доказывают, что телепатия - реальность, данная в ощущениях». Сен-Санс, впрочем, следом за Фламмарионом отбросил гипотезу о наличии в природе телепатических связей между биологическими объектами, в том числе - людьми.

Подавляющее большинство современных ученых отрицает наличие телепатического феномена, сходясь в существовании абсолютно иного явления, когда носителем и переносчиком информации выступают вполне материальные энергии. Причем, передаваемая информация не обязательно значима, может быть шелухой, ничего полезного не дающей уму и сердцу.

Александр ВОЛОДЕВ

Предыдущая Статьи Следущая