Интересные сайты:



Сватовство Гоголя

Известно, что к физической стороне любви Гоголь был равнодушен. Посему, видимо, особого интереса не проявлял и к брачному союзу, считая, что без него вполне можно обойтись. «Я просто стараюсь не заводить у себя ненужных вещей и сколько можно менее связываться с какими-нибудь узами на земле», — писал он в 1849 году.

Однако именно к этому времени относится попытка Николая Васильевича обзавестись узами брака. Кто же так глубоко запал в сердце вольнолюбивого человека? А то, что глубоко, сомневаться не приходится, потому что именно о ней, своей возлюбленной, Гоголь в конце первого тома «Мертвых душ» пишет: «...чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения».

Дочь графа Вьельгорского — Анна Михайловна

Кто же послужил прототипом Улиньки из «Мертвых душ»? Как считает Иван Аксаков, это была дочь графа Вьельгорского — Анна Михайловна. Гоголь был не только знаком с этим, хорошо известным в Петербурге, семейством, но и в течение многих лет переписывался с самим графом, его супругой Луизой Карловной и тремя дочерьми, младшая из которых, Анна или «Нози» («носатая»), как звали ее домашние, и стала предметом его особых забот.

Анна знала Гоголя с восьмилетнего возраста. Но увидела знаменитого писателя лишь зимой 1843-44 годов в Ницце, когда в сопровождении папеньки и знаменитого писателя прогуливалась по берегу уже остывшего моря.

Тогда Анне Михайловне исполнилось двадцать лет. Она была буквально околдована писателем. И он ей льстил тоже. Потом он уехал во Франкфурт и уже оттуда прислал лично ей письмо, которое положило начало их переписке...

Начало же настоящего романа с Анной Вьельгорской биографы относят к осени 1848 года. Продолжался он недолго, всего полгода. Но это был период интенсивной переписки, обмена советами, намеками, запросами, окольными признаниями. Полгода почти полного отвлечения от труда в пользу настоящей минуты, отрыва от «желаний небесных» во имя «желаний земных».

В это же время стали более частыми и его визиты к Вьельгорским. Тайную причину их поняли не все. Но, например, писатель Владимир Соллогуб, женатый на одной из дочерей графа, довольно быстро обо всем догадался. «Анна Михайловна, — читаем в его «Воспоминаниях», — кажется, единственная женщина, в которую был влюблен Гоголь».

Чувствует это и сам Николай Васильевич. Правда, он все еще с тщательностью психоаналитика пытается разобраться в своем состоянии. «Нервическое ли это расположение или истинное чувство, я сам не могу решить». И, в конце концов, приходит к выводу, что это все-таки чувство.

Но от этого вывода ему не становится легче. Понимая, в сколь серьезном положении он оказался, Гоголь мечется в сомнениях, пытаясь хотя бы частично найти ответы на самые обыденные и, одновременно, теперь для него наиболее важные вопросы: любит ли его сама Анна Михайловна? Как отнесутся к его, мелкопоместного дворянишки, намерениям ее родители?

Адресованные ему письма Анны Михайловны дают Гоголю, хоть и малое, но все же основание надеяться на взаимность. Впрочем, возможно, он просто обманывался. Что же касается родителей Анны, то он, видимо, на сей счет не питает особых иллюзий.

Получить отказ из первых рук было бы для Гоголя величайшим посрамлением. Кроме того, это было бы уже официальным сватовством, которое невозможно было бы скрыть. Он же хотел наибольшей секретности.

Поэтому, чтобы обезопасить себя от унижения вероятного отказа, осторожный Гоголь делает свое предложение через Веневитиновых — старшую сестру Анны Михаиловны Аполлинарию и ее мужа Алексея Владимировича.

Веневитиновы как раз подходили для этой роли. Они были как бы частью семьи Вьельгорских и вместе с тем жили отдельно. Зная благородство и независимость этой четы, он мог полностью рассчитывать на сохранение тайны. Тайну ему гарантировал и их семейный интерес.

Каким образом обратился Гоголь к Веневитиновым: в устной или письменной форме? — неизвестно. Правда, существует версия, что свое предложение писатель все-таки изложил в письме, которое до нас не дошло. По крайней мере, в другом письме, сохранившемся, Гоголь объявляет первое письмо «неуместным» и просит прощения за то, что «смутил» адресата.

Сами Веневитиновы (как и Вьельгорские) не решились придать этому делу огласку. Более того, согласно слухам, Гоголю было отказано уже на первом этапе его сватовства. И сделал это Веневитинов, очень хорошо знавший характер и воззрения своей тещи. Он был убежден, что Луиза Карловна ни за что не согласится на этот брак. И Гоголь согласился с доводами Алексея Владимировича.

А что же Анна Михайловна? Знала ли она о несостоявшемся сватовстве? Вероятно, знала. И тому немалым подтверждением может служить совершенно несвойственное Гоголю письмо, которое он отправил ей весной 1850 года.

Судя по его содержанию, оно далось ему нелегко. «Писал, исправлял, марал, вновь начинал писать и увидел, что нужно изорвать написанное, — признавался Гоголь. — Нужна ли вам моя, точно, моя исповедь? Вы взглянете, может быть, холодно на то, что лежит у самого сердца моего...»

Гоголь теперь уже не сомневался, что свойственную характеру Анны Михайловны теплоту, которая была вложена в строки ее писем, он принял за любовь к нему. И прозрев, он, безусловно, почувствовал горькое разочарование.

Сергей Тимофеевич Аксаков как-то обронил страшную фразу: «...поистине я не знаю ни одного человека, который бы любил Гоголя». Уточняя, он добавил, что любил бы не за талант, а как человека. Видимо, и Нози, так же как и большинство его современников, относилась к Гоголю: любила не его самого, а его талант.

«Роман» завершился весной 1849 года. В это время Гоголь с облегчением написал матери: «Слава богу! ...Ни я не женился, ни сестры мои не вступили в брак, стало быть, меньше забот и хлопот».

Да и любил ли он сам Анну Михайловну? Скорее всего, нет. Было всего лишь разогретое воображение, забегание вперед, заочное торжество в мыслях, но не любовь.







Предыдущая       Любовные истории       Следующая
comments powered by Disqus





Дружественные сайты: