|
|
|
Смерть, зачем ты нам дана?
Смерть без покрывала Вместо смерти был светЛев Николаевич Толстой оставил нам не менее яркое и убедительное во всех отношениях описание ухода человека из земной жизни в своей гениальной «Смерти Ивана Ильича». «Все три дня... он барахтался в том черном мешке, в который просовывала его невидимая непреодолимая сила (...). Он ближе и ближе становился к тому, что ужасало его. Он чувствовал, что мученье его в том, что он всовывается в эту черную дыру, и еще больше в том, что он не может пролезть в нее». Иван Ильич умирает в физических и душевных страданиях, и процесс его умирания подробно «анатомируется» гениальным писателем. «Вдруг какая-то сила толкнула его в грудь, в бок, еще сильнее сдавило ему дыхание, он провалился в дыру, и там, в конце дыры засветилось что-то. С ним сделалось то, что бывало с ним в вагоне железной дороги, когда думаешь, что едешь вперед, а едешь назад и вдруг узнаешь настоящее направление».. Удивительно точно писатель, не имевший личного опыта того, что сегодня в науке называют «околосмертное состояние», передает субъективные ощущения умирающего, не говоря уже о психологической достоверности. Описанное Толстым в 1886 году неожиданно повторится в рассказах людей, живущих во второй половине ХХ века. «Иван Ильич провалился, увидал свет, и ему открылось, что жизнь его была не то, что надо, но что это можно еще поправить. Он спросил себя: что же «то», и затих, прислушиваясь. И вдруг ему стало ясно, что то, что томило его и не выходило, что вдруг все выходит сразу, и с двух сторон, с десяти сторон, со всех сторон (...) «Как хорошо и как просто,— подумал он.— А боль? — спросил он себя.— Ее куда? Ну-ка, где ты, боль?» (...) «А смерть? Где она?» Он искал привычного страха смерти и не находил его. Где она? Какая смерть? Страха никакого не было, потому что и смерти не было. Вместо смерти был свет. — Так вон что! — вдруг вслух проговорил он. — Какая радость! Для него все это произошло в одно мгновение, и значение этого мгновения уже не изменялось... — Кончено! — сказал кто-то над ним. Он услыхал эти слова и повторил их в своей душе. «Кончена смерть,— сказал он себе.— Ее нет больше». Он втянул в себя воздух, остановился на половине вздоха, потянулся и умер». Здесь весьма красноречивы конкретные детали: ▪ «черная дыра», в которую, по ощущениям Ивана Ильича, он «втягивается», уходя из этого мира; ▪ сравнение самой смерти с вагоном железной дороги и узнаванием, практически мгновенным, «настоящего направления» и то, что в конце «дыры», куда его затягивала смерть; «засветилось что-то»; ▪ неожиданное открытие умирающего человека «страха никакого не было, потому что и смерти не былой, и едва ли не самое важное признание: «Вместо смерти был свет»; ▪ смерть, как ее ощущает герой Толстого,— это прежде всего освобождение от земной жизни. Не менее значимым является откровение о необычайно важном нравственном значении смерти. Повесть Толстого и об этом тоже. Иван Ильич, оказавшись перед лицом смерти, переоценивает прожитую жизнь и отношение к людям, его мучает открытие, что «все это был ужасный огромный обман, закрывающий и жизнь, и смерть». «Нравственные страдания его состояли в том, что в эту ночь... ему вдруг пришло в голову: а что, как и в самом деле вся моя жизнь, сознательная жизнь, была «не то»... Ему пришло в голову, что то, что ему представлялось прежде совершенной возможностью, то, что он прожил свою жизнь не так, как должно было, что это могло быть правдой». Не случайно и то, что смерть представляется герою прежде всего как неизбежный, беспощадный суд: «Суд идет, идет суд...» Суд нравственный, этический. Человек сам оценивает прожитую жизнь, перед лицом смерти откроется истина, здесь не может быть и нет фальши и самообмана. На этом настаивает Лев Толстой. Имеет смысл и нам с вами согласиться с очевидным: смерть дает возможность нравственного прозрения. Иван Ильич умирает от болезни безжалостной — от рака. Проходит через физическую боль и... буквально прорывается к осознанию смысла жизни и смерти. Постепенно он разочаровывается во всех земных обретениях — «Радости служебные были радости самолюбия, радости общественные были радости тщеславия» и т. п. Через разочарования и боль — к прозрению: смерти нет, а есть освобождение от лжи, боли, человеческого несовершенства, и в конце мрачной дыры — «туннеля» — Свет. comments powered by Disqus Содержание:
Мёртвый песок жизни
|
|