Интересные сайты:



В присутствии смерти

Между жизнью и смертью
Маска смерти
«Оно» похоже на смерть
Земного здесь пропал и звук
Преодоление смерти
Человек и чума. Триумф смерти
У общей смертной ямы
Коса смерти и закон вечной жизни

Преодоление смерти

Лигейя! Покуда
Свет миров не померк,
Ты — певучее чудо,
Берущее верх
Над страхом, что гложет
Людей в забытьи...

Это отрывок из «Аль-Шарафа».

Комментаторы поясняют: Лигейя — условное имя, происходящее из греческого, буквально — «мелодичный». Еще у Вергилия (70 — 19 гг. до н.э.), римского поэта, встречается нимфа Лигейя.

Но для Эдгара По имя не столько воплощение божественной музыки и гармонии, сколько невероятный образ рассказа, который так и называется — «Лигейя».

Это, быть может, самый удивительный рассказ писателя. Рассказ о смерти, об ее неотвратимости, о том, что смерть может быть преодолена, о том, что любовь и сила человеческой воли сильнее смерти.

Да и как иначе можно понять историю, которая завершается не только воскрешением умершей женщины, но и тем, что, воскресая из мертвых, она меняет свой облик, приобретая черты той, по которой безмерно скорбел герой рассказа. Оплакивая Ровену, умершую вторую жену, он взывал только к той, что ушла из жизни задолго до этого - к своей горячо любимой Лигейе. И она, Лигейя, его... услышала.

«Труп (Ровены) опять зашевелился, и на сей раз энергичнее прежнего. Краски жизни буйно бросились в лицо, окоченение миновало... то, что было повито саваном, решительно и ощутимо вышло на середину комнаты». Еще мгновение, и на героя смотрели «черные, томные, безумные очи» Лигейи.

Да, начало XIX века — эпоха романтической литературы, время, когда «игра жизни и смерти» становится общей темой. Двойники, вампиры, оборотни, сюжеты, будоражащие воображение и леденящие душу, заполняют пространство многих литературных произведений: «Эликсир Сатаны» Гофмана, «Мельмотскиталец» Метьюрина, «Смарра» Нодье, «Вампир» Мериме и т.д.

Ужас, ощущение таинственности и загадочности, суеверный страх перед неизвестным миром мрака, миром смерти... Эдгар По в числе тех, кто при этом еще и размышляет, исследует, строит философские гипотезы. Его сосредоточенность на проблеме смерти — это сосредоточенность психолога и философа, а рассказы и стихи вполне вписываются в единую историческую канву размышлений о смерти.

Страх смерти и его преодоление — одна из серьезных составляющих в этой канве.

«В представление о смерти вторгается новый, поражающий воображение элемент, содрогание, рождающееся в сферах сознания, напуганного жуткими призраками, вызывавшими внезапные приступы липкого, леденящего страха. Всевластная религиозная мысль тут же переносит все это в моральную сферу, сводит к memertto mori, охотно используя подчиняющую силу страха, основанного на представлениях, окрашенных ужасом перед привидениями».

И этот страх, который уже в средние века культивировался церковью, решившей, что запугать — это все равно что воспитать, этот страх впитывается человеком, превращая его в своего вечного пленника. И Эдгар По демонстрирует это со всем блеском своего литературного мастерства. В результате человек европейской культуры постепенно забывает, что ужасающий и парализующий страх перед смертью не есть его вечное проклятие, что были времена, когда смерть воспринималась мирно, спокойно, как естественная часть бытия. В древних сказаниях и средневековых романах (например, «Песни о Роланде») смерть предстает именно как естественное завершение жизни. Человек обычно предупрежден о близящейся кончине посредством знаков (знамений) или в результате внутренней убежденности, он ждет смерти, готовится к ней. Ожидание момента смерти превращается в организованную церемонию, причем, как правило, ее организует сам умирающий — он созывает ближайших родственников, друзей. У постели умирающего в те времена присутствовали и дети.

Если в раннем средневековье, как отмечают исследователи, человек просто и естественно покорялся идее «все смертны», то с XIV — XV веков он начинает «осознавать себя перед лицом смерти», открывает смерть своего «Я». Этот мотив драматизируется. И вот уже смерть воспринимается как разрыв, как акт, нарушающий устойчивый, рациональный мир, вырывающий человека из повседневной жизни и бросающий его в мир иррациональный, таинственный, непонятный. В то же время, по мнению французского ученого Ф. Арьеса, человек XVII — XVIII веков сосредоточивается на смерти близких ему людей. «Смерть другого» становится самостоятельным понятием этики, переживается как невероятно ужасное, трагичное событие. Эти тенденции будут развиваться во времени, и постепенно смерть становится чем-то постыдным, запрещенным для обсуждения.

Уже в XIX веке окружающие скрывают от тяжело больного человека реальную тяжесть его состояния. Стремление оградить последние мгновения, отпущенные человеку в этом мире, от напрасных мучений постепенно приобретает иной смысл: оградить от эмоционального шока не столько самого умирающего, сколько его близких. Так люди забыли о естественности смерти и погрузили себя в мрак мучений и ужасов.

Э. По описывает все те мучения и ужасы, что обрушил на свою голову человек, объявив смерть неестественной частью жизни.

Но есть вопрос, который сегодня задают некоторые ученые: «Преодолел ли сам Эдгар По пугающую «бездну смерти»?»

Я в гроб стучусь,— упорно бью,
И звуки те звучат
Везде! Везде! — и песнь мою
Сопровождают в лад...

Всю жизнь По пытался достучаться до ответов на вопросы о загробном существовании, о смысле того, что именуют смертью. Перечитайте его философские диалоги, и вы услышите голоса, которые прозвучали в ответ на его «стук». «Впервые в истории начертанного слова из бездны небытия зазвучали через По человеческие голоса. Тьма озвучена. Освещена и освящена голосами человеческими. Смерти нет! Нет смерти — благовествует сквозь страх, ужас, отчаяние По» (В. Ахрамович).

Герои рассказа «Свидание», «две утонченные души», назначают свидание друг другу, и не где-нибудь, а там, после смерти. И автор рассказа, похоже, уверен в возможности этого свидания.

«О, жди меня! В долине той, клянусь, мы встретимся с тобой».

В этом ответ писателя на вопрос о преодолении смерти: любовь — единственная сила, способная противостоять ужасу смерти, любовь страстная, безудержная, неземная - та, что связует единственного мужчину и единственную женщину здесь, на Земле, и связь эта священна и нерасторжима даже там, где пропал «всякий земной звук».

«О, жди меня!... мы встретимся с тобой». Эта мольба, этот страстный призыв Эдгар По обращает к своей единственной женщине, к своей Лигейе, носившей при жизни имя Вирджиния.

Вирджиния Клемм. Его судьба. Его жена. «Леди, чей облик и душа — по мнению современников — поражали ангельской красотой». Их взаимная любовь была ни с чем не сравнима. Вирджиния становится лирической героиней стихотворений и рассказов, героиней, чей образ не знает страха смерти и легко преодолевает все преграды неземных миров...

Но судьба распорядилась, как всегда, по-своему: Вирджиния была обречена на страшные мучения. «Горловое кровотечение» — туберкулез обрек молодую жену поэта на медленную смерть. День за днем, месяц за месяцем, год за годом угасала та, которую поэт любил страстно и беззаветно. «Никто не надеялся, что она выживет. Я распростился с ней навсегда и прошел через мучительную агонию ее утраты. Она отчасти поправилась, и я снова обрел надежду».

Но надеждам этим никогда не суждено было сбыться. «Каждый раз я переживал агонию ее смерти, и с каждым новым приступом любил ее сильней и цеплялся за ее жизнь с упорством отчаяния... Я впал в безумие, перемежавшееся длительными периодами чудовищной нормальности». Пять лет — «между жизнью и смертью». Пять лет - «дыхание смерти за спиной».

«Невозможно было, не теряя рассудка, выдержать непрекращающиеся переходы от надежды к отчаянию. В смерти той, кто была моей жизнью, я обрел новое, но - о Господи! Какое печальное существование...»

«Я должен умереть, у меня не осталось желания жить...»

Но оставалось страстное желание встретиться со своей Лигейей там, за последней чертой, отделяющей жизнь от того, что мы зовем смертью.

Э. По пережил жену лишь на два с половиной года. Обстоятельства его собственного ухода из жизни неясны до сих пор.

Но со всей определенностью можно сказать, что и умирая Эдгар По мечтал об одном — чтобы все случилось так, как он это «видел и знал». И за последним порогом его ждал прекрасный мир, мир вечной жизни, мир, где нет смерти, а есть «любовь и жизнь вечная», где ждет его она, прекрасная Лигейя...

...Вот уже пятьдесят лет на рассвете 19 января, в день рождения Эдгара По, на его могиле, у изголовья, появляются три белые розы. Те, кто приходит в этот день на могилу, полагают, что три розы символизируют самого писателя, его жену и мать жены, которые похоронены здесь же. Но кто знает? ..

Предыдущая      Статьи       Следущая




comments powered by Disqus



Содержание:

Мёртвый песок жизни
Свет в конце тоннеля
Смерть - это рождение, рождение - это смерть
Колесо жизни и смерти
Связь миров
Смерть, зачем ты нам дана?
Исскуство умирать
В присутствии смерти











Дружественные сайты: