У времени крылья воронов

Современники называли американского писателя - романтика Эдгара Алана По (1809-1849) великим мистификатором. Чего, например, стоила его газетная публикация, в которой утверждалось, что трое смельчаков благополучно перелетели через Атлантику на воздушном шаре, «снабженном весьма совершенной системой управления». Неудивительно, что правительственные чиновники высокого ранга, удивленные, что это невероятное по тем временам достижение оказалось вне их ведения, потратили немало сил на поиски героев и их чудесного летательного аппарата. Тщетно. По сознался в розыгрыше «ради развлечения публики». Ему пригрозили тюрьмой, если подобное повторится. Не помогло. Писатель продолжил «жарение уток» с утроенной энергией. Выдавал статейки о том, что будто бы во Флориде высадились марсиане, прилетевшие в огненном яйце. 0 том, что в Англии изобрели и испытали бронированный снаряд, после чего стали возможны прогулки на любых глубинах морей и океанов. Порадовал обывателей и тем, что вскрылось столетней давности захоронение на заброшенном кладбище Канзаса, и усопшая, молодая прекрасная особа, покинувшая могилу в цветущем облике, соблазняет и убивает лучших женихов округи, мстя за некогда поруганную честь.

Верили обыватели Эдгару По? Драматург Бернард Шоу, высоко ценивший его литературный дар, как-то заметил, что, безусловно, верили, потому что измученные серой обыденностью хотели верить. Только ли они? Друзья По не раз слышали от него: «Доверенное мною бумаге, чистейшая правда, никакой не вымысел, по той причине, что я, вслушиваясь в голоса Леты, всегда пророчествую, и, кажущееся ныне сомнительным, завтра не удивит никого».

Так оно, вероятно, и есть. Биографы По едины во мнении, что пророчества писателя сбывались при его жизни. Чтобы убедиться в этом, вглядимся в почти невидимую цепь мистических событий, возымевших трагический для Эдгара По финал, о котором газета «Нью-Иорк Дейли Трибьюн» в 1850 году писала: «После смерти любимой жены Виржинии Клемм наш лучший поэт, до этого слабый к алкоголю, униженный ужасающей бедностью, беспросыпно запил. Был найден раздетым донага в дурной балтиморской харчевне в невменяемом состоянии. Несмотря на старания лекаря, скончался. Похороны организовал городской фонд попечения нищих и убогих. В память о несчастном мы публикуем полный красот отрывок из его творческого кредо Анинабель Ли: «Смерть каждой прекрасной женщины — самая возвышенная поэтическая тема в мире». Вдумайтесь в такие строки: «Рядом с ней распростерт я вдали, в саркофаге приморской земли». Поэт предсказывает свою смерть в приморском городе и то, что предстоит ему вечно покоиться рядом с любимой Виржинией Клемм.

Жизнь никогда не благоволила Эдгару По. Крайне редко сквозь тучи невзгод пробивались слабые лучики надежды. Не случайны его полные горечи разочарования строки: «У времени, отмеренного мне, крылья злых воронов, никак не счастья. Суждено этим скорбным крыльям нести меня весь мой век». Впрочем, после смерти Виржинии он пытался выправить безнадежное положение, избавиться от «вороньей напасти одиночества», предложив руку и сердце поэтессе Элеоноре Уайтмэн. Получив отказ, вручил ей на кладбище, в заброшенном склепе, письмо, полное, на первый взгляд, безумных пожеланий, типа: «Элеонора, если бы вы умерли, я сжал бы ваши милые руки воплощенной Смерти».

С чего бы это писателю сравнивать женщину, к которой искренне привязался, со смертью? На причину не раз указывал сам По устами обреченных на смерть персонажей своих произведений. Лигейя, Морелла, Маделина зациклены на повторах: «Я умираю и все же буду жить», «Опускаясь на смертный одр, уверена, что дух мой будет опекать любимого», «Не позволю после кончины моей черствой женщине убить возлюбленного. Призрак мой воспрепятствует помолвке». И далее о себе пишет По анонимному корреспонденту: «Драгоценный, пронизанный добротой, ласковым светом призрак Виржинии не только водил меня по загробным пределам, но всяческими способами выказывал возможность дальнейших встреч с ним, пока я жив, и воссоединения, когда навсегда избавлюсь от прожорливых страстей земного мрака. 0 чудесных путешествиях сих прекрасно осведомлена Элеонора Уайтмэн».

В свою очередь Элеонора на склоне лет составила так называемую «Записку о почившем гении», в которой среди прочих интереснейших фактов фигурирует следующий: «Супруга Эдгара, Виржиния, доводилась ему двоюродной сестрой, обвенчанной с ним один раз против воли родственников тайно, другой раз с их согласия в строгом соответствии с христианскими канонами. Существо кроткое, любящее, нежное, жертвенное, эта прелестная чистая женщина не удостоилась Создателем долгой жизни. Похоронив ее, По более года разрывался между могилой и злачными заведениями. Случались редкие просветления, отдаваемые творчеству.

В один из таких полезных для его истинного предназначения дней он отправился к дорогой могиле. Была солнечная прохладная погода. Эдгар стоял в задумчивости у могильного камня, когда кто-то тронул его за руку. Прикосновение это было горячим, почти нестерпимым. Вздрогнув от боли, вызванной ожогом, Эдгар обернулся и обомлел: прямо перед собой он увидел покойную Виржинию. Увидел каждую черточку лица ее, каждую складку платья. Она привиделась ему сгущенной из воздуха, сотканной из солнечного света. Но это не все. По стал видеть со стороны самого себя, таким же бесплотным, сотканным из солнечного света. Подумалось ему: «Боже, она святая, поэтому светозарна, но я-то грешен и в поступках, и в мыслях, отчего в таком случае и я — светозарен? Или не лжет Писание: один Господь, одна вера, одно крещение. Или, обвенчавшись с Виржинией, очистился я?»

Французский поэт Шарль Бодлер называет По американским Байроном, полагая, что ошибкой этого гения было его рождение в скверном обществе, где главная добродетель — деньги. «Даже богачи не в состоянии купить личное бессмертие, — пишет он в одном из эссе,— бессмертие по божьей воле живет в памяти людей только о тех, кто радел о просвещении и процветании человеческого рода, учил чувствовать совершенное, прекрасное, будучи совершенным и чистым душой. Кто знает, может быть, Господь пытался отвести По от дурных пристрастий, продемонстрировав изнанку неправедного бытия — ад? Выбрав проводником в блужданиях по преисподней ту, кому Эдгар верил — покойную Виржинию?»

Похоже на то, что Бодлер либо читал «Записку о почившем гении», либо от самой Уайтмэн узнал подробности о «временах помешательства», сменяющихся у По «длительными периодами ужасного просветления в стране почивших грешников». Страна эта развертывалась перед ним, как лепестки бесчисленных пространств, переходящих в другие бесчисленные пространства, ведущие к абсолютной пустоте, где одолевали мысли о присутствии там всех наказанных Богом грешников, когда-либо живших на Земле. Понятие страха там отсутствовало. Зато с избытком выпадало то, что Церковь называет наказанием, воздаянием, искуплением. «Укоры совести - вот палач, блуждающий по мрачным тамошним коридорам бок о бок с другими более страшными палачами, не на мгновение не прекращающими пытки, ослепляющие испепеляющим жаром», — пишет Бодлер. И открывает для себя: «По, сопровождаемый Виржинией, судя по всему, прошел по кругам посмертного бытия. 0 том же повествует Данте в «Божественной комедии». Не пора ли расценивать шедевр итальянца не только как плод изощренной фантазии? Не побывал ли Данте там, где позже побывал По, некоторые другие мастера слова, кисти, музыки. На темной стороне светлого рая, в аду?»

Современный исследователь мистических аспектов творчества Данте и По, автор книги «Путеводитель по миру непознанного» Дженни Рэндлз, тоже согласна с тем, что этим литераторам, жившим в разные эпохи, как никому другому удалось на основе личного опыта исчерпывающе отразить многогранный феномен жизни после смерти. Тот самый феномен, в ловушку которого попадают люди, пережившие клиническую смерть, вырванные врачами из ее холодных объятий?

Александр ПУДОМЯГИН