Интересные сайты:



Светоскоп Якоба Рузе


Человек смертен, следовательно, его всегда будут занимать «гроба тайны роковые». Так считали Платон, Сократ, Аристотель, Гете. Так считали российские интеллектуалы XIX века, среди которых особым прилежанием в изучении паранормальных явлений выделялся Владимир Даль, врач, этнограф, составитель Толкового словаря живого великорусского языка, друг Пушкина, который, прочувствовав высокий трагизм последних минут великого поэта, оставил интригующие строки: «Вот где надо изучать опытную мудрость, философию жизни, здесь, где душа рвется из тела. То, что ты увидишь здесь, не найдешь ни в толстых книгах, ни на шатких кафедрах».

По воспоминаниям близких Даля, он наблюдал, как душа высвобождается из тела Александра Сергеевича «серебряным шариком на золотой нити, и комната, утратив привычные очертания, сжимается в одну точку, в боль, мрак и ужас». Не удивительно, что Владимира Ивановича волновал вопрос возможности «измерения души, определения ее тяжести». Увы, в начале позапрошлого века технических средств, позволяющих проделать столь сложную операцию, не было. Начали конструироваться и изготавливаться они гораздо позже. И, безусловно, не без влияния Даля особенно преуспел в этом деле его приятель, ревностный католик, знаток секретов точной механики Якоб Рузе. Молва приписывала ему изобретение диковинного приспособления — светоскопа, позволившего в ходе опытов с умирающими выяснить, что вес души колеблется от двух до десяти граммов. К слову, данные, полученные этим пытливым самоучкой, на удивление близки к показаниям современных прецизионных электронных весов.

душа

Отсюда закономерный вопрос: что представлял собой светоскоп Рузе? Как им пользовались? А пользовались особенно интенсивно его ученики, когда изобретателя уже не было в живых. Практиковалось это во Франции при содействии знаменитого Камиля Фламмариона, отозвавшегося о достоинствах чудо-машины: «У весов нет привычной стрелки. Есть массивная свинцовая платформа, ряд пружинно-гиревых противовесов и измерительная оптика, совершенству которой позавидовали бы астрономы. Луч от источника света фокусируется на шкалу, передавая данные о весе субъекта, помещенного на платформу смерти. Разница в тяжести тела до смерти и после и есть вес души. Оптика, кроме всегo, дает шанс зафиксировать след души на медной, покрытой сажей пластине. Производящий замеры может увидеть саму душу — электрический сгусток на нити толщиной с паутину. Если не пропустить момент ускользающую душу можно притянуть к куску льда, чтобы рассмотреть в увеличении. Правда, ненадолго. Энергия души растапливает лед, растворяясь в остаточной воде. Сильный медиум, воспользовавшись этой водой, может завладеть исчерпывающей информацией о посмертных мытарствах души, что необходимо для понимания причин проявлений всех таинственных происшествий, сопровождающих скитания».

Фламмарион уверяет что, основываясь на резульатах изучения души, он приблизился к догадке: в зависимости от прижизненной нравственности или безнравственности человека подобным образом после кончины ведет себя, воздействуя на окружающее, его душа. Если человек ни в грош не ставил добродетели, то его разорвавшая путы плоти душа маскирует себя под проявления извращенного разума, порой злобного. В качестве иллюстрации Фламмарион приводит загадочное происшествие, природа которого изучалась посредством светоскопа Якоба Рузе.

«Не решаясь оспаривать факт, что мысль — это продукт электрохимических реакций, потому она уничтожается, когда гибнет мозг, я берусь предоставить аргументы в пользу того, что мысль может суествовать после отмирания мозгового вещества, и позволяет делать это именно душевная субстанция. Световой сгусток души не распадается, резюмирует Фламмарион в письме закоренелому скептику композитору Камилю Сен-Сансу. — Возьмите опыты с машиной Якоба Рузе. Потрудитесь вникнуть в суть, подвигающую к истине. Вглядитесь в контуры моментального слепка души, созерцание коего отбило бы охоту некомпетентно злословить даже у вас, друг мой».

Аппарат Якоба Рузе в очередной раз был успешно проверен на практике в мае 1878 года, когда угасающего от неизлечимой болезни, отправленного за несколько жестоких убийств на каторгу и освобожденного по амнистии старшего сына барона Л. готовили к причастию, разрешив устроить опыты по исходу его заблудшей души. На третий день после похорон городок, где располагалось родовое поместье Л., охватили народные волнения, ибо люди, подвергшиеся нападениям черной души усопшего, требовали, чтобы барон как можно скорее уносил ноги. Утихомирить бунтовщиков власти решили силами расквартированного поблизости пехотного полка. Но солдаты и младшие командиры, на чьи спины обрушились «ласки» беспутной души Л., являвшейся в форме сотканного из морозного тумана веретена, перешли на сторону горожан. Полковник Антуан Мирмон оправдывал подчиненных: «Уговорами моими все вернулись в казармы. Обыватели тоже притихли. С пониманием относятся к беде семейства барона, хотя дом, парк, прачечную, где буйствовала злая стихия, обходят сто-роной, объясняя, что Л., уйдя на тот свет, чуть ли не месяц проливал невинную кровь. Кровь — это чистая правда — лилась, к счастью, из ран не смертельных. Что выворял невидимка! Нет горожанина, не побитого кусками угля, летящего из-за горизонта. Передвигаясь только группами по улицам, люди слышали гром, коему предшествовала вибрация земли. Звуки сводились к гаммам, издаваемым расстроенным фортепиано, к сильнейшим взрывам, когда образовывались глубокие воронки, а прохожих раздевало донага. Самое немыслимое, чему свидетелем был я, это то, что, стоя в карауле возле дома барона при дневном естественном освещении, у всех на виду солдаты начинали исходить кровью из ран, нанесенных невидимкой. Судя по ранам, били палашами или саблями.

Когда командиры и бойцы возвращались в казармы, приходило в движение, ерзание, летание, прыгание все, не закрепленное намертво. Кульминацией перечисленных событий явилось гнездовое, хаотичное выпадение дождей из мелких монеток, швейцарских и французских, чеканки предстоящих десяти лет!

Ученые люди, усадившие на сажу душу покойного баронета, отследив процесс до конца, отправились в Париж, где, насколько мне известно, отчитывались перед академиками. Веры, понимания, одобрения они не получили. Я полон решимости объясниться со служителями науки, потому что недавно сам уподоблялся им, не верил, пока самолично не проверил».

Спустя полтораста лет поисками светоскопа Рузе занялся парижский врач- реаниматолог Серж Тульон. Нашел базовую часть агрегата, весы, используемые в одной из провинциальных пекарен для взвешивания муки. Оптика и световой измеритель отсутствовали. Тульон уговорил хозяина пекарни продать ему весовую платформу, которую после реконструкции и монтажа лазерных датчиков, электронной шкалы, компьютерного драйвера намерен использовать для взвешивания душ.

-То, что в незапамятные времена обрушилось на головы обитателей городка Фивы-Лье, — говорит исследователь, — аномально. Это посмертный психический полтергейст. Хвала последователям Рузе, сделавшим около сотни зарисовок вырывающихся из области сердца и лба пучков энергии. Энергия — назовем ее душой — на рисунках имеет вычурные, даже изящные формы. Иногда это бабочки, иногда кубики, пирамидки, эллипсы, иногда пунктирные линии и окружности. Впрочем, достоверность этого наследства до тех пор, пока не будут обновлены и задействованы весы, остается под некоторым сомнением.

Стоит ли сомневаться? Аристотель называл душу человека эфирным светозарным коконом, заполненных субстратом, скроенным из угловатых фигур.

Александр ДМИТРИЕВ







Предыдущая      Статьи       Следущая




comments powered by Disqus





Дружественные сайты: