Оседлавшие истерию

С одним из самых загадочных недугов психики истерией — напрямую связаны бессмертные чудеса, творимые смертными. Чудес этих за всю историю человечества было выявлено настолько много, что большую часть их Католическая церковь объявила исходящими от дьявола, меньшую — от Бога. По весьма приблизительным подсчетам, средневековая инквизиция за связь с дьяволом отправила на костер более шести миллионов человек. Разумеется, в те времена в голову никому не приходило, что «зловредные ложные чудеса» отнюдь не следствие союза человека с Князем тьмы, а побочный эффект мозгового расстройства — истерии. Но, прежде чем обратиться к диковинным, озадачивающим фактам, иллюстрирующим этот вывод, следует рассказать, что из себя представляет истерия в современной психиатрической трактовке.

Если отойти от специфической терминологии медиков и предпочесть обыденный язык, истерия — не что иное, как заболевание из группы психогений, проявляющееся демонстративными эмоциональными реакциями (слезы, смех, крики), судорогами, преходящими параличами, потерей чувствительности, глухотой, слепотой, помрачением сознания, галлюцинациями. Истерик — это особый склад личности, которой, присущи поверхностность суждений, внушаемость, склонность к фантазированию, неустойчивость настроений, стремление привлекать к себе внимание, театральность, что в целом и есть так называемая истерическая психопатия.

Вовсе не случайно один из основоположников классической психиатрии Пауль Рише, исчерпывающе классифицировавший симптомы данного заболевания, выдвинул «спорно-бесспорное предположение» о том, что истерия — недуг «условно заразный, паразитирующий не только на больном, а и поражающий тех, кто рядом». С горечью и сожалением Рише замечает: «Фанатики-инквизиторы отправляли в огонь, в петлю, на дыбу тех, кого искренне считали дьяволопослушниками, даже не подозревая о том, что сами они, устраивающие неправедные судилища, тоже истерики с сознанием искаженным, вычурным, достойны смирительной рубашки. Осуждать этих блюстителей веры трудно, потому что истерические приступы зачастую перемежаются проявлениями, кажущимися людям, далеким от лечебного искусства, демонстрациями темных чудес».

Доктор Рише, дабы не прослыть пустословом, свидетельствует: «Елизавета Дальвинь, 25 лет, получила приступы не каталепсии, а невесомой невменяемой истерии. Была бесчувственна к боли, даже к прижиганиям. Удивляла и поражала противоестественная скованность всех членов ее. Приподнятая рука оказывалась, словно перышко, легкой, сохраняла насильно приданное ей положение. При поднятии другой руки и та оставалась сколь угодно долго поднятой. Если женщину совсем или частично приподнимали, она застывала в сообщенном положении. Поднять тело ее, до приступа тяжелое, во время приступа удерживать на ладони мог ребенок».

Из аналогичного ряда, ставшего классикой анналов психиатрии, и «описание невероятной яви», принадлежащее доктору Юджину Кроксу, в 1831 году по поручению властей пытавшемуся определить, действительно ли некая Сюзанна Асмус обладает медиумическими талантами. В конце концов, доктор пришел к выводу, что психика ее поражена тяжелейшей истерической болезнью. Врач пишет: «Больную, на самом деле обладавшую редким даром беспроигрышного ясновидения, усаживали в полную купель. Следовало нереальное. Ноги, руки, грудь, нижняя часть тела, став эластичными, всплывали, ускользая от стараний младших лекарей. Требовались титанические усилия, чтобы удерживать ее под водой. В середине опытов ясновидящая могла удивить отрывом от купели и парением под высоким потолком купальни, оставляя на нем надписи-предсказания, выполненные заранее переданным ей грифелем. Дама становилась как бы сомнамбулой. Если в руки ее вкладывали двухпудовые разновесы,летала до получаса под аркой, не сбрасывая гирь. По возвращении на скамью, ее одевали в сухое. Рубаха воспламенялась с запахом, который бывает при тлении ветоши. Смерть мадмуазель Асмус наступила внезапно, в постели, после высокого полета на воздухе. Кончине сопутствовали маниакальный бред, всякого рода видения, которые она комментировала. Были краткосрочные предсказания, изумительно сбывшиеся. Тело усопшей настолько отяжелело, что деревянные брусья скамьи, не выдержав, надломились. Покойная почернела. До смерти по лицу ее ходил огонь. Цвет пламени, его запах обладали признаками горящего винного спирта».

Левитация, психокинез, пирокинез, пророчества, по меткому замечанию Рише, — ближайшие родственники истерии. Главный аргумент в пользу уверенности инквизиторов в том, что истерики — слуги дьявола, — аномальные колебания веса их тел, что не давало, как ни пытались, даже со связанными руками и ногами, утопить их в воде.

Испытываешь потрясение, когда узнаешь, что колдуны - упитанные мужчины и женщины — «после бросания в купель суда праведного и беспристрастного» до «бескровного очищения от грехов в огне жарком», весили всего-то 20-30 граммов. Случалось и прямо противоположное. При взвешивании ломались весы, не рассчитанные на тяжесть 200- 300 килограммов!

Но были ли в старину приспособления, позволяющие фиксировать ничтожно малый вес и его антипод? Были и весы-малютки, и весы-гиганты. Средневековые арабы, например, наладили массовое производство инструментов с погрешностью 0,005 грамма. Этим ноу-хау пользовались европейские инквизиторы. В Германии и Италии в начале XIV века появились исправно действующие поныне механические платформы, предел взвешивания которых равнялся трем тоннам. Так что сверхточное новое это изрядно подзабытое сверхточное старое.

В допотопном трактате «Вода и весы, как надежная мера греховности» богослов Герман Шютц откровенничает: «Глаза причисленных к поганой гильдии магов и чародеев мне говорят все об их порочности, ибо я вижу в них то, что не должен видеть, именно то, что находится за моей спиной. Начинает колдун, кликушествуя, извиваться змеею, летать драконом, прожигая, глядючи, и дыры на моей мантии, поджигать Священное Писание, посыпая свою нечестивую голову пеплом благочестивых страниц, я приказываю, не мешкая, возложить раздувшееся тело его на весы. Потери от начального веса достигают трети, половины, даже более того. Колдуны, маги, прелестники добровольно отрекаются от бессмертных душ их, погружаясь во мракобесие болезни дьявольской».

Дьявольская болезнь, надо полагать, на самом деле — истерия. Прежде чем поставить точку, вдумаемся в слова современного психиатра и писателя Жана Дю Грелля: «Истерические натуры, застигнутые душевным кризисом врасплох, то бесплотны и невесомы, то горючи, как папиросная бумага или порох, то переносимы силою болезненных мыслей на изрядные расстояния. Как понять, как исчислить навязанные со стороны кем-то могущественным очеловеченные нечеловеческие поступки? Вряд ли кто-нибудь скажет. Пытаясь лечить истерию, мы, возможно, заглушаем полезные способности человека, без которых у него и у нас нет будущего».

Александр ПУДОМЯГИН