Смерть, зачем ты нам дана?

Смерть без покрывала
Вместо смерти был свет
Смерть - пробуждение?
Смерть, зачем ты нам дана?
Где нет ни холода, ни страха
Что такое смерть?
Необходимый момент жизни
Жизнь перед лицом смерти
Смерть или бессмертие?
Учитель жизни и учитель смерти
Перед лицом смерти. Чаша с ядом
Крест на Голгофе
Всё существующее преходяще
Каббала о смысле смерти
Учись ныне умирать
Живые и мёртвые. Можно ли обмануть смерть?
О душе и бессмертии
Рождённые дважды
Душа - причина жизни и смерти?
В последний путь
Обряд - что это?
И вечная память...
Праздники... смерти
Послушай, Бог

Как известно, один из самых великих философов Древней Греции Сократ (ок. 470 — 399) в конце жизни был приговорен к смертной казни. Его ученик Платон оставил описание последних минут жизни Сократа в форме диалогов, один из которых озаглавлен именем Критона — богатого человека, друга и ровесника Сократа.

«Как нам похоронить тебя?» — спросил Критон. «Как угодно,— отвечал Сократ,— если, конечно, сумеете меня схватить и я не убегу от вас». Он тихо засмеялся и продолжал: «Никак мне, друзья, не убедить Критона, что я — зто только тот Сократ, который сейчас беседует с вами и пока еще распоряжается своим словом. Он воображает, будто я — это тот, кого он вскорости увидит мертвым, и вот спрашивает, как меня хоронить! А весь этот длинный разговор о том, что, выпив яду, я уже с вами не останусь, но отойду в счастливые края блаженных, кажется ему пустыми словами, которыми я хотел утешить вас, а заодно и себя... Запомни хорошенько, мой дорогой Критон: когда ты говоришь неправильно, это не только само по себе скверно, но и душе причиняет зло. Так не теряй мужества и говори, что хоронишь мое тело, а хорони, как тебе заблагорассудится и как, по твоему мнению, требует обычай».

Давайте остановимся на мгновение, прежде чем продолжить чтение знаменитого диалога Платона. Какую ясность ума, силу духа и спокойную уверенность демонстрирует этот рассказ! Многие ли из нас способны так мужественно встретить смерть? Или мы утешим себя, решив, что жил Сократ слишком давно, был дремуч и невежественен, потому что у него не было ни телевизора, ни микроволновой печи, ни самолета? Наука не достигла нынешних высот, и он, бедный, не подозревал о ненаучности своих суждений...

А скажите, сегодняшний ученый, не только подозревающий, но и «делающий эту науку», всегда ли уходит из жизни достойно человека? Те, кто бывал в больницах, где лежат тяжелобольные люди, знают, какие низкие страсти кипят там, как легко человек теряет человеческий облик. И это не зависит ни от профессии, ни от образования.

Нет, Сократ полон покоя и даже легкой иронии именно от того, что отчетливее и внятнее любого ученого понимает, знает, что с ним происходит: «Не умрем, но изменимся». Именно это убеждение и делает его уход настоящим потрясением не только для свидетелей, но и для нас, живущих многие сотни лет спустя.

Сократ сам просит, чтобы принесли чашу с ядом, которую ему предстоит выпить (так исполнялся в те времена в Афинах смертный приговор суда).

Критон удивлен:
— Но ведь солнце, по-моему, еще над горами, Сократ, еще не закатилось. А я знаю, что другие принимали отраву много спустя после того, как им прикажут, ужинали, пили вволю, а иные наслаждались любовью, с кем кто хотел. Так что не торопись, время еще терпит.
Сократ ответил:
— Вполне понятно, Критон, что они так поступают - те, о ком ты говоришь. Ведь они думают, будто этим что-то выгадают. И не менее понятно, что я так не поступлю. Я ведь не надеюсь выгадать ничего, если выпью яд чуть позже, и только сделаюсь смешон самому себе, цепляясь за жизнь и дрожа над последними ее остатками...

Вошел человек, который держал в руке чашу со смертельным ядом. И Сократ взял ее с полным спокойствием, не задрожал, не побледнел, не изменился в лице, но по всегдашней привычке взглянул на того чуть исподлобья и спросил:
— Как, по-твоему, этим напитком можно сделать возлияние кому-нибудь из богов или нет?
— Нужно молиться богам о том, чтобы переселение из этого мира в иной было удачным. Об этом я молю, и да будет так.

Договорив эти слова, он поднес чашу к губам и выпил до дна — спокойно и легко.

«До сих пор большинство из нас еще как-то удерживалось от слез,— пишет Платон,— но, увидев, как он пьет и как выпил яд, мы уже не могли сдержать себя. У меня самого, как я ни крепился, слезы лились ручьем...»

А Сократ промолвил:
— Ну что вы, что вы, чудаки! Я для того и отослал отсюда женщин, чтобы они не устроили подобного бесчинства,— ведь меня учили, что умирать должно в благоговейном молчании. Тише, держите себя!

И мы застыдились и перестали плакать.

Сократ сперва ходил, потом сказал, что ноги тяжелеют, и лег на спину. Его последние слова были:
— Критон, мы должны петуха. Так отдайте же, не забудьте...

Немного спустя он вздрогнул, и служитель открыл ему лицо: взгляд Сократа-остановился».

Какая удивительная, нечеловеческая, сказали бы мы, сила! И когда — в момент смерти. Ясно было, что для него наступил один из самых важных моментов в жизни — торжество ухода, вернее — перехода. Отсюда его просьба не плакать, не устраивать бесчинства. Великое торжество должно происходить в благоговейном молчании.

Он умирает не сразу. Но окружающие его друзья видят не страшную картину гибели, а величие таинства.

И последние слова Сократа довершают это событие самой пронзительной нотой: в последнее мгновение Сократ еще раз подчеркивает для тех, кто остался,— перед ними не смерть, а выздоровление, освобождение души от земного плена. Он выздоровел, ибо вернулся в подлинную жизнь. Ведь петуха приносили в жертву богу врачевания Асклепию только те, кто преодолел болезнь, кто стал здоровым человеком.